– Ты не можешь проваляться здесь весь день, – проворчал ёрзающий в кресле Тао, когда молчание совсем уж затянулось. – Всё самое весёлое пропустишь же! – Он постарался жизнерадостно улыбнуться, но получилось лишь скорбно сморщиться, что никак не вязалось с этими словами и тем тоном, которым они были произнесены.

Да, М-21 точно на такое не рассчитывал.

– Ты ведь издеваешься надо мной, – прохрипел в ответ он, не глядя на друга. – Скажи, что издеваешься, иначе я тебе глотку перегрызу.

Тао вздохнул и потёр веки пальцами, собираясь с эмоциями, чтобы не сорваться на и так безрадостного напарника, лицо которого больше напоминало маску умершего человека. Хотя, учитывая события, так, наверное, оно и было. Может, М-21 – их друг, верный напарник и товарищ – попросту умер там, на пороге комнаты, когда сам Тао проболтался о том, что ему слышать было категорически противопоказано. Но, скорее всего, это случилось многим раньше, когда Франкенштейн заперся вместе с заплаканной Юной в лаборатории и довольно долго оттуда не выходил.

Или ещё раньше, когда абсолютно всё пошло наперекосяк.

– Нет, я не издеваюсь, – вздохнул Тао, отбросив лишние раздумья. С мыслями он так и не собрался, но сидеть и молчать было выше его сил. – Я пытаюсь привести тебя в чувство.

М-21 засмеялся. Невесело и горько – так, что Тао ощутил, как в желудке похолодело. Последний раз он так смеялся в тот день, когда Франкенштейну удалось обнаружить место, где держали Юну. М-21 принёс её в дом и тут же передал на руки боссу, который, увидев, что с ней сделали, прорычал, что это всё произошло из-за того, что он сам позволил этому случиться. Ведь у тех похитителей были счёты именно с М-21, а девочка оказалась его самой слабой точкой, на которую было проще всего надавить.

Кто же знал, что Юна, несмотря на своё благоразумие, не сможет отказать в помощи подвернувшему ногу мотоциклисту, который попросил проводить его к ближайшему медпункту. Кто же знал, что она просто выскочит за хлебом, не взяв с собой мобильный телефон. Кто же знал, что М-21, будучи в Союзе, наживёт себе количество врагов, несовместимое с жизнью…

Кто знал?

Когда дверь лаборатории Франкенштейна с треском захлопнулась [Тао до сих пор удивлялся, как такое могло получиться, учитывая вакуумный механизм открытия и закрытия], М-21 сел прямо на пол, обхватил голову руками и засмеялся. Вот как сейчас – с надрывом и болью, словно душа изнутри покрывалась трещинами с каждым вдохом.

– Ты и вправду считаешь, что меня сейчас можно привести в чувство? – сдавленно спросил М-21 и сжал зубы до такой степени, что вздулись желваки. – Вот хотя бы ты не смеши меня. А то все остальные стали просто мастерами комедии в попытках хоть что-то сделать.

Тао, услышав это, замялся на некоторое время, а затем вздохнул, понимая, что эта затея была глупой, как и все предыдущие. Ни он, ни Такео, ни даже Франкенштейн не могли вернуть М-21 присутствие духа. И сердиться на него было абсолютно бестолку, хотя временами так хотелось зарычать, изображая босса, и встряхнуть его за плечи.

Однако в такой ситуации…