Получилось так, что все домочадцы отправились в океанариум, подгоняемые нездоровым
энтузиазмом Тао, а М-21 остался, решив, что ему и дома достаточно всяких
нелепых созданий. Любоваться какими-то иными уже просто не было сил, а если ещё
вспомнить талант Тао встревать в неприятности, то становилось даже немного
зябко. Поэтому М-21 рассудил, что выходной в абсолютном одиночестве, чтобы
совсем без всех, он всё-таки заслужил, и демонстративно отказался от
великодушного предложения Тао сходить с ними, чему впоследствии крайне
обрадовался. 
Однако когда он уже собирался устроиться в удобном кресле
возле камина с книжкой и насладиться ароматным какао, который в их доме с
наступлением зимы просто не переводился из-за потребностей одного компьютерного
гения и одного элегантного коротышки, раздался звонок, показавшийся М-21 даже
каким-то робким, словно гость вовсе и не хотел приходить. Прикинув, кто бы это
мог быть, и рассудив, что Такео тоже не выдержал лозунгов Тао по поводу
океанариума, он, толком не глянув на дисплей, распахнул дверь. И тут же едва не
захлопнул её обратно, когда на него уставились два круглых от испуга карих
глаза. Удержало, скорее всего, только чудо.
– Аджосси, – овечкой проблеяла Юна, отводя взгляд от
растянутого ворота видавшей виды футболки, что была на нём сейчас, –
здравствуйте…
Глядя на покрывающуюся румянцем внезапную гостью, М-21 вдруг
почувствовал себя просто безобразно раздетым и тут же раздосадованно
поморщился, потому что именно в этот день он решил сменить привычные уже
рубашку и брюки на потёртые дырявые джинсы и футболку Тао, которую тот,
помнится, пожертвовал, когда М-21 в очередной раз лишился половины гардероба в
одном из сражений. Во второй раз испытав острое желание закрыть перед носом Юны
дверь, но теперь уже ради того, чтобы молниеносно переодеться, М-21 мысленно
пнул себя тем, что это тоже из рук вон невежливо, и усилием воли погасил
зарождающийся внутри ужас.
– Здравствуй, – степенно кивнул он, подражая величественной
выправке Рейзела, и неловко переступил с ноги на ногу, уставившись на носки
розовых тапок. Что говорить после этого и как продолжать затухший на корню
разговор, он просто не знал.
У М-21 вообще всегда были некоторые сложности в общении с
детьми, потому что зачастую он не понимал, что им нужно говорить, и предпочитал
отмалчиваться, напуская на себя загадочную ауру. Но втайне он всё равно немного
завидовал болтливому Тао, который мог и скелет разговорить, если потребовалось
бы… Хотя, чего греха таить, М-21 даже Такео завидовал в этом плане, потому что
он тоже, несмотря на молчаливость, искренне любил детей и мог инстинктивно
угадать, чего они от него хотят в данную минуту. М-21 это было незнакомо,
поэтому зачастую выходило так, что Тао болтал без умолку, Такео тихо общался с
кем-нибудь в сторонке, а сам М-21 просто загадочно молчал, испытывая при этом
не самые светлые эмоции. И к этому он, в общем-то, со временем привык, но вот
именно сейчас, данную минуту, умение Тао трепаться обо всём на свете,
поддерживая даже чуждые ему темы или мастерски переводя разговор в нужное
русло, показалось М-21 особенно необходимым, потому что дома никого не было, а
Юна явно пришла не только ради того, чтобы поздороваться. И очень жаль, потому
что выходить из трудных ситуаций у него получалось ещё хуже, чем поддерживать
разговор…
– Знаешь, сейчас никого нет… – начал было М-21, поняв, что
молчание затянулось, но запнулся на полуслове, когда Юна снова подняла глаза на
него. Такого взгляда он ещё никогда не видел, особенно у неё.
– Это очень хорошо, – дрожащим от волнения голосом
произнесла она. – Я пришла, чтобы поговорить с вами.
|
